«Недетский разговор»: Экстремизм и подростки

Сергей Нелюбин:

- Здравствуйте, дорогие друзья. Несколько недель назад вся страна обсуждала стычки подростковых групп между собой. Сегодня мы не будем рассуждать или разбираться о том, кто там прав, кто выступал первым, кого к чему призывал. Это нам сегодня неинтересно. Сегодня наша задача вместе с экспертами разобраться, что вообще такое экстремизм?

Почему столь стремительно набирает силу радикализация подростков, именно подростков, и от чего нам следует оберегать наших детей? Подростки и экстремизм, пожалуй, это тема нашей сегодняшней передачи.

И этот разговор мы проведем с кандидатом философских наук, доцентом кафедры философии и юридической психологии Владивостокского государственного университета Надеждой Олешкевич. А с нами по-прежнему Ольга Романова, уполномоченная по правам ребенка в Приморском крае. Оля, здравствуйте! И я, Сергей Нелюбин, ведущий программы.

- Надежда Алексеевна, здравствуйте еще раз. И у нас первый достаточно сложный вопрос, а для вас достаточно легкий. Что такое вообще экстремизм?

Надежда Олешкевич:

- Понятие экстремизма по-разному толкуются разными субъектами, так скажем. Есть такое достаточно бытовое определение, где всякий хулиганский поступок во многом сейчас ассоциируется с экстремизмом, то есть бытовой экстремизм. То есть где-то сосед напился, где-то неприличные надписи написали на заборе, где-то подрались ребята разных национальностей. Ну, и классический пример – футбольные фанаты. Да, футбольные фанаты. Да, у нас тоже болельщики бывшего «Владивостокского луча» очень не любили болельщиков из Хабаровска. Много они ссорились.

Есть а юридическое понятие предлагает ФЗ № 114, там очень много пунктов и подробное описание. А, по сути дела, если брать самое развернутое определение, это всё, что даётся в комментариях именно к этому федеральному закону.

Если мы возьмём понятие, которое для подростков и для родителей было бы вполне удобоваримым, вполне понятным, то оно включает несколько компонентов. Первое – это установление розни социальной вражды или ненависти по основаниям, которые имеются в законе, то есть по признакам пола, расы, национальности, отношению и  принадлежности к религии, месту рождения, а также по другим социально определенным основаниям. Кроме того, враждебное, неприязненное отношение к представителям конкретных социальных групп, например, к инвалидам, к лицам без определенного места жительства, к мигрантам.

Кроме вражды и ненависти, под экстремизмом (прим. ред.) можно понимать поддержание идей, которые направлены на разрушение целостности, управляемости государства. То есть это различные тенденции, которые в интернете часто проявляются и связаны с пропагандой идеи сепаратизма, регионализма. Когда невзначай говорят, давайте разделимся на регионы и будем жить счастливо без центрального управления, это - экстремизм. Различные публикации, связанные с прямыми оскорблениями в адрес Президента Российской Федерации, главнокомандующего, соответственно.

Сергей Нелюбин:

- Ну, не только Российской Федерации.

Надежда Олешкевич:

- Прежде всего, мы говорим о нашем законе. О федеральном законе, да. Но экстремистские высказывания могут быть направлены (прим. ред.) и в адрес местной власти. То есть всё, что связано с централизованностью, управляемостью государства. Как экстремизм можно расценивать (прим.ред..) пропаганду идей, которые осуществлялись через разные организации националистического, нео-националистического, религиозного, радикально-религиозного толка. То есть эти организации в результате того, что они пропагандировали национализм, нацизм, ксенофобию, религиозную ненависть, вражду были внесены в федеральный список экстремистских организаций и в список организаций террористической направленности. И все организации, которые в них внесены, начиная не только с нового времени, но и со времен Нюрнбергского трибунала, считаются экстремистскими. Это первые организации, являющиеся экстремистскими, хотя в список федеральный не включены, но, тем не менее, еще в СССР эти организации по Нюрнбергскому трибуналу признаны преступными. Запрещена не только их идеология, но прежде всего символика и атрибутика.

Если говорить о статистике, большее количество правонарушений среди подростков касается размещения символики и атрибутики неонацистской, националистической, а также символики и атрибутики организации, внесённой в эти федеральные списки. Чаще всего встречается (прим.ред.) изготовление разнообразных, на разных носителях образцов подобного рода символики – в виде принта на футболках, на кепках, размещение с символикой фотографий. То есть считают приемлемым (прим.ред.) заказать футболку с принтом неонацистской символики, например, черепа с костями, потом сфотографироваться в ней и выложить у себя на страничку в социальной сети.

Ольга Романова:

- Это, на самом деле, ловушка в определенной степени, потому что достаточно часто ребята попадают в эту ловушку, не понимая, какую именно символику распространяют (прим.ред.), следуя за какими-то модными тенденциями.

Сергей Нелюбин:

- Все эти символы, скажем так, все эти идеологемы, каким-то образом привлекают подростков.

Надежда Олешкевич:

- Да, они хорошо работают по целевой аудитории, метят (прим.ред.) на подростковый возраст, пубертат.

Сергей Нелюбин:

- Как правило, якобы мужественность какая-то.

Надежда Олешкевич:

- Да, пубертатный возраст – это время, когда дети отделяются от родителей, и у них появляются вот эти протестные настроения, они естественны для их возраста. То есть я не хочу быть такой, как родители, у меня есть своё комната, своё место, я хочу одеваться по-своему, и они больше тяготеют к тем образам поведения, образам одежды, модам, которые есть среди сверстников.

И вот эти вот тренды, они часто играют злую шутку с детьми и подростками. И прежде всего еще один момент нужно указать, что, конечно, наши дети – это поколение интернета. И то, что ты на улице не увидишь, у нас же тут не все ходят на улицы радикально, то есть у них на страничках в социальных сетях. Там такое, что да... И многие такие якобы модные тенденции приходят из социальных сетей. Ну, вот эти все глупости, которые называются флешмобами, то есть съешь что-нибудь несъедобное и сфотографируйся, а то и вылей на кого-нибудь воду, заканчивая этими вот трендами, связанными с демонстрацией нацистской атрибутики или нарисуй что-нибудь на стенах неприличное, вот, и убеги. Вот, к сожалению…

Ольга Романова:

- Ну это тоже, на самом деле, манипуляция именно подростковым периодом, подростковым возрастом, потому что абсолютно точно используют и челленджи те самые, когда сделай вот так и выложи в социальную сеть, т.е. кто-то таким обазом может и управлять процессом.

Это управляемый процесс, его запускают специально, используя особенности подросткового периода. Понимая, что ребята (прим. ред.) будут двигаться за сверстниками, и это будет круто. То есть это история про какое-то подобие игры большой, подростку как бы говорят (прим. ред.), ты являешься частью большого какого-то действия, и ты при этом абсолютно точно стремишься за сверстниками, которые через это задание уже прошли. Ты не должен быть хуже, ты не должен быть слабее.

Сергей Нелюбин:

- Какая-то кастовость, да? А бытовой экстремизм, где разница? Например, есть просто банда хулиганов каких-то, которые нападают и кошмарят граждан, как скинхеды. Ну, что это такое за явление нынешнее (прим. ред.)?Какие-то определенные там те же фанаты есть, те же так агрессивно настроенные молодые люди по отношению к окружающим, но дали им какую-то мысль, дали какую-то идеологию, а они куда-то ее направили, подхватили, и мы уже получаем не хулиганство, а что-то иное (прим. ред.).

Ольга Романова:

- Но угольки-то всё равно за счёт исключительности тлеют...

Надежда Олешкевич:

- Да, разница вот в чём. В том, что подростковые группы по интересам были всегда. Другое дело, что современный мир очень технологичный. И мы живём во время господства социальных технологий, то есть алгоритмизованных действий. Вот Ольга Владимировна уже говорит о том, что частью квеста чаще является худиганство. То есть квест во многом сейчас – это переживание странных ярких ощущений, связанных с преодолением страхов или каких-то экстремальных ситуаций. Конечно, нарисовать свастику напротив здания ФСБ – это очень экстремальная ситуация.

Ольга Романова:

- Иногда берут на слабо

Надежда Олешкевич:

- Вот они на слабо берут, да. Так же по краю крыши попросят идти. Буквально последние два дня назад в Алуште сорвали российский триколор, порвали его, засняли это все и выложили в социальную сеть. То есть дети не понимают, чем для них это закончится. Закончится это постановкой на учет в детскую комнату милиции. Там дети подростки где-то от 11-12 лет.

Сергей Нелюбин:

- Как подростку тут объяснить, что наказание неминуемо, а дать ему какую-то возможность это все осознать, переиграть?

Ольга Романова:

- Подростки в силу своего возраста не могут о последствиях думать. В любом случае в этой ситуации роль родителей заключается в том, чтобы понимать, в чем опасность для их детей и в том числе какие будут последствия.

Надежда Олешкевич:

- Предотвращение здесь работает. Опять же обратимся к особенностям целевой аудитории. Прежде всего, это дети, которые переживают пубертатный период, 11-14 лет, это время, когда дети усваивают правила. То есть им очень важно в этом возрасте жить по правилам. И если эти правила нормально проговаривать в школе, если периодически на них обращать внимание, то в принципе у них в голове уже будет что можно, что нельзя. В голове всё равно информация (прим. ред.) держится. Несмотря на то, что они, конечно, будут тянуться к экстремальным формам самовыражения (прим. ред.). Но если им в школе пять раз сказали о том, какая символика разрешена, а какая запрещена, или какие действия, чем закончатся. Например, если они не предполагают, что, например, выкладывание запрещенной символики на страничке закончится тем, что им просто ее закроют. Конфискуют гаджет, с помощью которого эта страничка была «выложена». В данном случае для многих подростков это очень серьёзная потеря. И родителям, конечно, «прилетит».

Для самих подростков мотивация - сделать хулиганство, но они должны знать о последствиях. В данном случае всякая ответственность начинается со знания правил.  Они должны знать, по каким правилам работает то общество, в котором они живут. Это первый момент.

Второй момент, о чём не знают подростки, часто не знают родители: у  нас действия в интернете регулируются законодательно точно так же, как и действия в реальной жизни. То есть им кажется, что есть что-то в реальной жизни: они там подрались с кем-то, обозвали кого-то на национально-религиозной почве, и за это им действительно будет что-то всерьёз. А если они что-то там в комментариях написали на страничке, им кажется, что это не будет ничего.

Ольга Романова:

- Давайте несколько примеров приведем, вы наверняка их разбираете экспертно.

Надежда Олешкевич:

- Вот один из примеров (прим. ред.). Молодой человек увлекся радикальной идеологией националистического толка. Замечу, что, на самом деле, вопрос о национальной идентичности периодически встает достаточно остро. Но при этом, когда ты начинаешь выбирать по ключевым словам, слово «национальный», «националистический», тебе начинает естественным образом вываливаться символика третьего рейха, так и сейчас украинская символика рядом с ней. И ты хочешь приобрести (прим. ред.) какую-то националистическую такую вещь, тебе хочется понять какой ты национальности, что представляет собой национальная идея. А поскольку вот эти окончания, национальный, националистический для подростка являются не достаточно проясненными, то молодой человек у себя на страничке ВКонтакте выкладывает варианты флагов. Пишет, что такой-то флаги похож на символику Эдуарда Лимонова. Такой вот красный флаг в средине с белым кругом и серпом похожий на флаг «Правого сектора»(*запрещенная в России организация). А потом предлагают, а давайте мы сделаем двухцветный флаг…

Ольга Романова:

- У меня к вам вопрос такой: могут ли родители куда-нибудь обратиться за консультацией? Это обширный вопрос

Надежда Олешкевич:

- Смотря какой направленности эта символика. В принципе на нашей кафедре можно проконсультироваться, также на нашем сайте есть телефоны, где можно найти ответ, и психологи нашей кафедры также помогут вам. Важно ходить на родительские собрания. На них освещается тема экстремизма.

Сергей Нелюбин:

- На родительские собрания нужно ходить, это важно! Надо быть ближе к детям, чтобы они вам доверяли.

На этом мы завершаем, напомню, что с вами ведущий программы Сергей Нелюбин, Ольга Романова – уполномоченная по правам ребенка по Приморскому краю, Надежда Олешкевич – кандидат философских наук Дальневосточного Федерального университета. Спасибо вам, что вы нашли время посмотреть наш выпуск!

Текст Полины Буренок, Олеси Муратовой, Вадима Попова, Алексея Криспина.  

«Недетский разговор» - проект ГТРК «Владивосток» о безопасности и защите детей. В беседе с ведущим Сергеем Нелюбиным гости студии будет рассказывать о важных и, порой, совсем недетских темах, которые помогут улучшить климат в семье, школе и в обычном дворе жилого дома.