Морские пехотинцы ТОФ вызывают огонь на себя. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

Морские пехотинцы ТОФ вызывают огонь на себя. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

Представляем совместный проект официального сайта ГТРК «Владивосток» — «Вести: Приморье» и газеты Тихоокеанского флота России «Боевая вахта». На своих медиаплощадках мы представим материалы о мирных и военных буднях моряков-тихоокеанцев за авторством коллег легендарной газеты военных моряков-дальневосточников.

Память поколений

Помню, в далёком гарнизонном детстве по вечерам ходили в Дом офицеров «в кино». Фильмы показывали самые разные, много было о Великой Отечественной. Яро болели за наших и ненавидели фашистов. Один из фильмов назывался «Вызываю огонь на себя». Тогда это было далёкой историей, которая, казалось, никогда не повторится. Сюжет, честно говоря, уже забылся, а вот чёткие, как выстрел, слова «Вызываю огонь на себя» память хорошо сохранила. И вот теперь, спустя десятилетия, они вновь звучат актуально.

Нынешние герои вторят своим дедам и прадедам, которые подставляли своё плечо боевым товарищам в огненные годы Великой Отечественной. Сегодня их черёд защищать Отчизну от врага, спасти её и сохранить для будущих поколений. Сегодня они во имя Родины говорят: «Вызываю огонь на себя».

В бой только со 155-й

Несмотря на свой, казалось бы, слегка несерьёзный позывной — «Кучерявый», младший сержант Тимур М. — человек очень ответственный, надёжный, из тех, кто в первую очередь думает о товарищах, о чётком и качественном выполнении поставленной задачи.

В 155-ю отдельную бригаду морской пехоты ТОФ он вернулся, когда ей уже было присвоено звание гвардейской — за массовый героизм. Полегли на полях сражений многие его товарищи, с которыми служил по контракту. Он сразу же прилетел с Камчатки, где жил уже гражданской жизнью, заключать второй контракт. Здесь, правда, пришлось столкнуться с человеческим фактором — кто-то что-то где-то утерял или не так оформил — словом, это заняло много времени.

И вот 6 января 2023 года Тимура из новой части прикомандировали к 155-й отдельной гвардейской бригаде морской пехоты, откуда он отправился в зону СВО. Подготовки как таковой ему не потребовалось: на первом контракте служил здесь в миномётной батарее десантно-штурмового батальона. Был артиллеристом, старшим наводчиком. Ездил в командировку в Сирию. Когда снова прибыл в 155-ю бригаду, своё дело хорошо знал. (Кстати, комбатом у Тимура тогда был офицер, который сейчас на СВО начальник артиллерии направления с позывным «Гора» и с которым их судьба свела вновь. Но об этом позже.) Младшему сержанту предложили пойти в штурмовую роту — так стал штурмовиком.

Волноваха, Угледар, Кирилловка

— Хорошая подготовка была под Волновахой, где мы находились недели три, — рассказывает Тимур М. — Вырыли для себя землянки, облагородили их. Ездили регулярно на полигон на стрельбы. Потом нас перебросили ближе к Угледару, в деревню Кирилловку. Оттуда ездили на 2-3 недели под Мариуполь, где нас готовили к штурму Угледара — не в полях воевать, а именно к штурму в условиях городской застройки. Меня назначили командиром группы, и мы тренировались, отрабатывали различные действия уже «по-взрослому»: штурм зданий, подход к ним, минирование и так далее. Хорошие у нас были и инструкторы по медицине, учили оказывать первую помощь и себе, и пострадавшему.

…Хотите — верьте, хотите — нет, но ровно в эту минуту в нашу беседу ворвалась громкая тревожная музыка: «На горизонте чёрный дым — крепость Угледар…» Честно, мне стало немного не по себе. Оказалось, такая музыка на телефоне Тимура. До сих пор.

— Мы постоянно поздней ночью пристреливали оружие, отрабатывали то, другое, — продолжил он рассказ. — Словом, находили, чем заняться. У меня группа состояла из одних добровольцев. Не мобилизованные, а все добровольно пришли. И кто бы что ни говорил про финансовую составляющую, скажу так: многие ребята прибыли из Якутии, а у них зарплата там была намного выше, чем у нас на тот момент. Был в моей группе ещё парнишка из Владивостока (позывной «Кореец»), в казино работал переводчиком корейского языка. Так вот он тоже получал достаточно. Но сам пошёл добровольцем на фронт, хотя даже «срочку» не служил, постигал всё с нуля. Пошёл воевать за Родину — и это не для красного словца.

Будни тех, кто идет на штурм

В ночь на 23 марта была поставлена задача передислоцироваться из Кирилловки в село под Угледар. Там был небольшой укрепподвал — пункт сбора. Подразделению «Кучерявого» дали карту, координаты, предупредили: идти тихо, не отсвечивать. Расстояние — около 6 километров.

Разделились на две группы по четыре человека и выдвинулись одна за другой с разницей в два часа. «Кучерявый» со второй частью группы подошли к южным дачам, где была нулевая отметка, и от неё начали двигаться в сторону лесополки, точнее, того, что от неё осталось. И тут попали под танковый обстрел. Товарищу Тимура с позывным «Печа» осколок залетел в плечо, а ему самому — под руку, в подмышку. В лесополке встретились с первой частью группы, укрылись.

— Там кладбище техники было, за неё мы и спрятались,— рассказывает «Кучерявый». — Вроде, обстрелы прекратились. Часа в 4 утра слышим движение — «разведосы» проходили. Мы их тихонько окликнули. Пообщались, они объяснили, что здесь ходить надо по одному, максимум по двое. Тогда меньше вероятность попасть под обстрел. С интервалом 10 минут пошли первый, второй, третий, четвёртый. Позиция была в 200 метрах. Это одна из контрольных точек, куда доходишь, а потом двигаешься дальше. Между собой мы её называли для ориентира «нижний магазин». У каждого из нас был телефон с картами, чтобы было ясно, куда двигаться.

Тимур с товарищем (позывной «Печа») остались вдвоём. Только начали выдвигаться — снова прилёт. Над ними завис дрон,  и они побежали по полю. Останавливаться было нельзя. Правда, немного сбились с пути, что немудрено в такой ситуации: под ногами минное поле, сверху над головой вражеский дрон… На бегу «Кучерявый» достал телефон с картой, но тот был перевёрнут не той стороной. Судя по конечным координатам, пробежали около километра по заминированному полю.

Начало светать. «Кучерявый» с «Печей» нашли сгоревший БТР, а возле него и блиндаж, точнее, блиндажик (окоп 30 см шириной и глубиной 1,5 м, сверху накрытый ветками). Туда спрятались. Сначала кружил дрон, а утром танк очень плотно работал по ним, пытаясь «выкурить» из окопа. Радиостанция к тому времени уже села.

Через какое-то время подошёл один из проводников — офицер с позывным «Молчун». Немного поговорили, перекурили, и он ушёл. Когда возвращался обратно и был метрах в 20 от блиндажа, по нему отработал танк, очень сильно зацепило справа: ногу, руку, шею, спину.

— Мы его с «Печей» в охапку и к себе в блиндаж, — рассказывает «Кучерявый». — А во время обстрела, когда я получил первое ранение в руку, на мне был рюкзак с дополнительной аптечкой на всякий случай. Его разорвало в клочья, а остатки какие-то вывалились из кармашка. Мы «Молчуна» перебинтовали, перемотали и с его радиостанции вышли на связь, сказали, что живой, «трёхсотый», здесь. Позже подошла группа эвакуации и забрала его.

"Палец в рану воткнул, чтобы кровотечение остановить..."

О своём же ранении «Кучерявый» упомянул лишь вскользь. Оно было сопряжено с большой кровопотерей, а тут километровые перебежки… Поэтому спросила:

— А вы сами себе помощь оказали?
— Там не было времени перематываться. Палец в рану воткнул, чтобы кровотечение остановить.
— Потом кровь не шла?
— Не знаю, не обращал внимания. Там не до этого было.

И как ни в чём не бывало, продолжил рассказ:

— Мы с «Печей» хотели дождаться сумерек, когда будет пересменка у «птичников» — операторов дронов, и уйти. Там есть небольшой промежуток — минут 20-30, когда дроны не летают: дневная «птичка» уже плохо видит, а ночная — ещё не очень хорошо. «Молчуна» забрали как раз в пересменке, поэтому мы пару минут подождали и побежали к своим через поле, где мин и всякой гадости хватает. Ну вот, добежали до другой лесополки, заныкались с «Печей». Надо было сориентироваться. А там телефоном, где карта, опасно пользоваться, так как любой прибор ночного видения засечёт, даже если сигарету куришь — за километр видно. Мы очень аккуратненько посмотрели карту, у нас точка сбора была чуть выше — «верхний магазин» её называли, такой полуразрушенный дом. Добрались, я вышел с командиром роты на связь, доложил, что все живы-здоровы, все собрались в одном месте. Мы ночь отсидели. По этому дому постоянно прилетало, в том числе и «Баба-Яга» кошмарила. Нам повезло, что в следующую ночь опустился туман, можно было спокойно двигаться дальше.

Группе «Кучерявого» была поставлена задача занять позицию ещё выше, на самой ближней точке на передке. Когда добрались, командир группы, которую они меняли, ввёл Тимура в курс дела. И последовал доклад: мы на месте, заняли позицию.

Около 10 дней бойцы «Кучерявого» держали оборону. Их постоянно пытались штурмовать, и командир группы каждый раз докладывал и вызывал огонь на свой квадрат, потому что «укры» буквально загоняли их в подвал. Бойцы группы «Кучерявого» были в трёхстороннем окружении, можно сказать, в «подкове».

Враг штурмовал не прекращая

2 апреля вечером в очередной раз боевики стали закидывать гранатами. Бойцы зажались в подвале. И во время одного из последних штурмов нескольких человек ранило и серьёзно контузило. Командир группы доложил об этом, и двоих раненых отправил в тыл, а контуженный остался. Ему дали поспать, хоть немного отдохнуть. Раненые добирались сами, ползком, с перебитыми руками и ногами. Но выбрались из этого пекла. Остались «Кучерявый», «Историк», «Брат», «Кореец», «Ёжик» и «Кобра».

— Задача была — сохранить позицию, — говорит Тимур. — Противник нас окружал, начинал сдавливать, и я выходил на связь по радиостанции, вызывал огонь на себя, чтобы подавить атаку врага. У нас не было места для манёвра: 50 кв. метров здание, неонацисты со всех сторон на нас заходят, мы забираемся в подвал, отходим. У них были крупнокалиберные пулемёты, и они эти стены разрезали, как нож масло. И в какой-то момент нам прилетел снаряд в крышу. Хлопок — рушится крыша, обваливается подвал. Со мной рядом сидел товарищ, «Историк», его сразу плитой раздавило. Меня только по броне зацепило и толкнуло вперёд. «Кореец» сидел на «фишке» (на посту), его сразу засыпало. Плита, как хлопушка, сработала, и «Брата» тоже раздавило. Нас осталось трое — я, «Кобра» и «Ёжик».

«Выйти не могу. Я «трёхсотый»

Только рассеялся дым — забегают «укропы», закинули нам пару гранат: «Русские, сдавайтесь!» Мы их проигнорили, — продолжает рассказывать «Кучерявый». Причём говорит спокойно, ровно, как о чём-то обыденном. По-мужски. — Я тут же включил радейку (радиостанцию), опять запросил огонь на себя. Наши отработали, противника отогнали. Мы стали прикидывать, как выбраться. Там одна плита лежала как раз наверх из подвала. Я пошёл первым. Только вылез — сразу прилетело в ногу и в плечо. Я упал, выронил автомат, который держал в этой руке. Прокатился немного вперёд и забрался под кусочек плиты. Там, внизу, остались «Кобра» и «Ёжик». Я кричу: «Кобра», надо уходить!» Он перепрыгивает через плиту и бежит в сторону наших, в сторону «верхнего магазина». ВСУ стреляют вслед «Кобре». Они, оказывается, были совсем рядом, метрах в 30 от нас.

Стрельба-стрельба-стрельба. И вдруг тишина. Ну всё, думаю, «Кобра» погиб (к счастью, как оказалось, в тот раз ошибся). Остался один «Ёжик». Я говорю ему, надо уходить. Тот: да-да-да. По нам начал стрелять снайпер, попал мне в каску. Я притворился «двухсотым». Включил радейку и говорю: «Выйти не могу. Я «трёхсотый», «Ёжик» целый, «Кобра» ушёл, но была стрельба…». Неожиданно из-за угла выходит противник, я слышу движение, поднимаю голову, он выпускает в меня две очереди, попадает в ноги. И тут пролетает наш дрон. Вэсэушник испугался, достал гранату и бросил её под меня. А в этот момент так называемый товарищ «Ёжик», который должен был меня прикрывать или хотя бы рядом находиться, стрелять в воздух, создавать имитацию боя, ушёл в подвал…

В этот момент мне многое хотелось ему сказать, но обстановка требовала полной концентрации внимания.

— Затем я снова вышел на связь по радиостанции, объяснил ситуацию. «Гора» — начальник артиллерии, по первому контракту бывший мой командир батареи, очень достойный офицер, один из лучших, с кем довелось служить, так вот он вышел со мной на связь, сказал поменять канал. Затем говорит: «Я сейчас буду давать залпы, ты координируй меня». Где -то в течение часа он так отгонял «укров», а потом сказал: «Я сейчас даю залпы из «Василька» (миномёт четырёхзарядный). Четвёртая мина падает — ты отходишь». Проверил подвал — «Ёжика» нет. Слышу — четвёртый разрыв, и потихоньку из одной воронки в другую перекатываюсь.

Увидишь «свечку» — в ту сторону и ползи»

С простреленными ногами и плечом по-другому наш герой он не мог двигаться вперёд. Медленно-медленно отполз к северным дачам, переполз через дорогу. За фундаментом был маленький окопчик глубиной с полметра. Тимур нырнул в него и примостился там как бы на четвереньки. Доложил по радиостанции, что отошёл (а «радейку» примотал скотчем к раненой руке, чтоб не потерять). «Гора» ему говорит: «Ну всё, прикрой ушки». И чётко так отработал по бывшей позиции — подвалу. Оставлять позицию врагу было нельзя.

«Кучерявый» ползком, по болотистой местности, стал добираться до своих — до «верхнего магазина». Вот как он вспоминает об этом:

— В какой-то момент глаза открываю — вроде, меня кричат по «радейке». Объясняют, куда идти, а я, видимо, от обезвоживания, от потери крови, от ранений уже ничего не понимаю. Отвечаю: «Всё, меня отключает». «Гора» принял решение, говорит: «Смотри на небо. Увидишь «свечку» — в ту сторону и ползи». Он несколько раз из миномёта запускал световые мины. За время движения я не раз терял сознание, но дополз до «верхнего магазина», где, как сообщили по рации, были наши. Покричал-покричал — тишина. И буквально через минуту слышу: «Кучерявый!» «Я здесь», — отвечаю. «Пересвет». Он взял меня за шкирку и затащил в комнату.

«Пересвет» и «Живой»: реальные герои на поле боя

«Пересвет» — командир другой группы, у которой стояла задача находиться на точке «верхний магазин». В результате прямого попадания танка от здания осталась одна комнатушка, остальное было разрушено. А командиру группы — богатырю «Пересвету» во время взрыва кирпичами переломало шею, и затаскивал друга в дом он уже в таком состоянии.

«Пересвет» распорол куртку «Кучерявому», поставил ему на плечо латку, чтобы грязь туда не попадала, заклеил скотчем. Других медицинских средств у бойцов после обстрела не осталось.

— Двое суток мы находились в «верхнем магазине», — вспоминает Тимур.— С нами ещё были «Живой» и «Егерь». Воды у пацанов не было, и, когда пришла смена, «Моряк» принёс две поллитровые бутылки, отдал мне одну, и я сразу её залил в себя. Собирались уходить в ночь. Меня обкололи чем было и пошли. Подошли с «Пересветом» к дыре в стене — он с одной стороны, я с другой. И «Живой» выходит. В этот момент прямо перед нами завис дрон. Прилетает сразу, «Живого» в ногу и плечо ранило. Мы его затащили внутрь и отход отложили. В 4 утра вновь выдвигаемся. Меня выпускают первым. А там через 50 метров лесополка. И надо идти по диагонали, прямо нельзя. И «Живой» с нами, его тоже обкололи. Дошли до лесополки. Все ребята, которые были с нами, побежали.

«Пересвет» был со мной всё время рядом, шёл за мной. Я иду-иду, сяду. В какой-то момент оборачиваюсь — его нет. Кричу, он откликается. Оказывается, пока я в полубреду чапал, мы уже дошли до «нижнего магазина». Чуть вернулся назад, «Пересвет» спустил меня в блиндажик, а там пацаны из нашей роты сидят. Водичкой напоили, покурили. Нам дальше ещё надо идти. «Пересвет» говорит: «Идём». А я сел и не могу встать. Он меня за шкирку (смеётся) вытаскивает и отправляет вперёд, а сам идёт за мной. Я иду, иду, потом раз — и падаю. Он меня поднимет, водички в рот нальёт и дальше отправляет. Так и шли. В очередной раз падаю и не могу встать, сил нет. «Пересвет» берёт меня под руку и начинаем идти. Делаем шаг, а там — пехотная мина. Нам повезло, что она буквально в пяти сантиметрах была, иначе бы сразу скосила.

Доходим до первых дач. Ребята снимают с меня броню, кладут на носилки и потихонечку, мелкими перебежками, уносят с поля боя. Вот так. «Пересвет» меня спас. Если бы не он, мы бы с вами сегодня не разговаривали…

Потом был один госпиталь, второй, длительное лечение. В январе 2024 года «Кучерявый» вернулся в место постоянной дислокации. И сейчас они вместе с «Пересветом» служат в одной части. Вспоминают боевых друзей, свято хранят память о тех, кого уже нет. И продолжают служить Родине. По-прежнему — на боевой вахте.

Наталья Пискунова, "Боевая вахта".

Фото из архива героя публикации.

Источник: "Вести:Приморье" [ www.vestiprim.ru ]
«Вести: Приморье» в Telegram и MAX — подпишитесь на самые актуальные и интересные новости!
  • Под прикрытием "Тора". Совместный проект «Вести: Приморье» и «Боевой вахты»

    15.09.2025 17:34
  • Командир среди льда и огня. Совместный проект «Вести: Приморье» и «Боевой вахты»

    29.06.2025 11:00
  • Память и честь: бойцы восстанавливают мемориалы Великой Отечественной в зоне СВО. Совместный проект «Вести: Приморье» и «Боевой вахты»

    7.05.2025 16:30
  • Несокрушимая стойкость морпехов ТОФ. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    23.04.2025 15:33
  • Ответственная вахта. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    18.04.2025 08:30
  • «Ирландец» и «Каспер»: история братства и героизма. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    5.03.2025 16:05
  • «Гиацинты» на СВО на службе группировки войск «Восток». Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    22.01.2025 14:15
  • Ежедневный ратный труд камчатского морпеха. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    23.12.2024 17:50
  • Как стать морпехом ТОФ? Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    19.12.2024 19:00
  • Как проходит боевая вахта старшего кока корвета «Резкий» ТОФ Андрея Петрова. Совместный проект «Вести:Приморье» и «Боевой вахты»

    29.10.2024 12:27
  • Информация

    Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 90 дней со дня публикации.