Главное — помнить! О солдатах, которых продолжают искать вот уже 80 лет
Есть во Владивостоке место, куда может прийти любой человек, особенно тот, кто потерял близких и родных во время Великой Отечественной на дальней западной стороне. Кому трудно и почти невозможно теперь поклониться им: нет денег на путешествие. Или — там, где покоится прах, снова идут бои. А кого-то, хотя и минуло 80 лет, до сих пор не нашли.
В 2015-м на бровке перепаханного после жатвы пшеничного поля, под Воронежем, обнаружили павшего воина. Редкий случай, когда в руки поисковиков попали не только пробитая осколками каска, штык-нож и даже сапоги. Там был медальон с очень теплым посланием к матери и отцу — сюда, на берега бухты Золотой Рог. Воину было 17 лет.
После долгих перепетий, Володю Цибульского перевезли на родину, захоронили недалеко от часовни на мемориале Лесного кладбища, с частицей воронежской пашни. ГТРК «Владивосток» восемь лет крепко связана с этой историей. Как и наши телезрители.
Специальный репортаж Ольги Катренко о том, кого и как мы помним.
Тревожный звонок. Ольга Панченко, которую мы знаем еще и под фамилией Цыбульская, и потому в 2015-м именно Ольга Ивановна раньше нас начинает поиски Володи, хотя и понимает, что он лишь однофамилец - ведь и буковка после «Ц» другая. Навещая солдата на Лесном кладбище, видит вот это сооружение. Едва не плачет. Обращается в Совет ветеранов с вопросом, кто распорядился, зачем это всё? Оказывается, решение городских властей. Но до сих пор ей сложно понять природу конструкции.
Ольга Панченко: «Вот моё мнение — это особый случай!».
Хотя и внимательно слушает, и вдумчиво отвечает на все наши вопросы смотритель, Алексей Павликов.
Алексей Павликов, смотритель кладбища «Лесное»: «Лишь бы поставить какую галочку — ни в коем случае. Хотели как лучше, ну и, безусловно, у всех есть своё мнение по этому поводу: вы видите это так, кто-то видит это по-другому. Наоборот, сказали, чтобы это всё видно было, чтобы это было прям».
Ольга Панченко (Цыбульская), инициатор поисков солдата: «Вот я обыватель, я подхожу и читаю не то, что «прощай мама, папа», я читаю вот это — какое счастье, что у нас администрация города есть. При этом, когда я год назад подошла к руководству кладбища, и говорю — вот здесь уже всё обносилось, обновить бы, мне сказали — это надо обращаться в администрацию, это проблема и вообще — нанимайте сами художника, и пусть он вот это делает».
Что, скажете, за капризы такие? А всмотритесь, вчитайтесь — на этой бетонной конструкции ведь и ошибок куча: невнимательность, небрежность. А может банальное незнание русского языка или, что хуже намного, - холодное равнодушие?
Воронежская область, 2015 год.
История начинается на этом воронежском поле. В августе 2015-го чутьё не подводит опытного поисковика, Леонида Бащева. В его руках - медальон.
Держит записку, говорит Бащев: «Чтобы человек вот так написал... Хотел, чтобы его услышали. Это же он им адресовал это всё, мама, папа. Знал, что это будет, это, наверное, не первый день боя был. Наверное, чувствовал, что будет очень тяжело. И поэтому, чтобы написать прощальную записку такую, в общем, только, наверное, при таких обстоятельствах».
В 30-ти километрах от Воронежа несколько деревень с одинаковыми именами: первое Скляево, второе, третье. Так назовут и высоты-поля, за день они не раз перейдут из рук в руки. В июле-августе 1942-го здесь – жестокая воронежская операция. Немцы рвутся в Сталинград, попутно окружая и захватывая стратегически важные советские города. На поле Скляево-1 владивостокский паренек, солдат Красной армии Володя Цибульский, вместе с тысячами других встанет на пути самого Паулюса.
Леонид Бащев, поисковик, г. Воронеж: «Эту высоту у немцев отбили, закрепились здесь, были очень сильные бои за неё. В итоге, немцы всё равно наших выбили отсюда, и наши здесь потеряли много бойцов своих».
Он лежит в ямке, в каске, с котелком, прикрепленным к ремню. Горсть металла и позволит семь лет назад найти солдата.
Бащев, поисковик, г. Воронеж: «При бойце был котелок, видно, что пробит осколком. Досталось ему сильно»...
Леонид Бащев, поисковик, г. Воронеж: «Маленькие сапожки у него были, в глаза бросились. Маленький размер. И подумал, медсестра, сначала. А у кого еще маленькая обувь может быть? Ну, а потом, когда медальон прочитал, так оказалось парень. 17 лет ему всего».
Мы идём на улицу Всеволода Сибирцева, уже и дома-близнеца того, что Володя упомянул в своём прощальном письме, нет. А в 2015-м его готовят к сносу. Ищем и в почтовом отделении. Так выходим на других однофамильцев-Цыбульских. В гостях у них пьём чай, смотрим фотографии. Судьбы, даже адреса похожи. Во время войны дед и отец Петра Никитовича прописаны во Владивостоке по Ленинской, 105. В записке солдата чётко указано — Ленинская, 205. Этот дом на виду. Но и там обрывается ниточка. Из коммунальной квартиры семья Володи, возможно, уедет в 44-м в освобождённый от блокады Ленинград. Мы ищем близких солдата в Санкт-Петербурге. Но безуспешно!
Лариса Панченко, старший помощник начальника отдела Военного комиссариата Приморского края по Ленинскому и Фрунзенскому районам: «1923 год рождения. Запись, конечно, о дате призыва неверная, потому что указан ноябрь, хотя он погиб в августе, мы знаем. Но книга 1942 года, то есть, в 1942 году он был призван — это точно!».
Но в медальоне другой год рождения — 1925-й. Расхождение с книгой призыва в то время у многих советских мальчишек. Так они рвались в бой. И погибали.
«Красноармеец Цибульский Владимир Захарович завершил свой жизненный земной путь. Пусть добрая, светлая память о нём сохранится в наших сердцах на долгие годы».
Сергей Кондратенко, в 2016-м председатель городского Совета ветеранов: «Я думаю, всё же откликнутся они. И как только у нас появятся родственники, откликнутся, мы им передадим этот флаг на вечное хранение».
В 2016-м, при личном участии главы Владивостока, Володя Цибульский окажется на родной земле, и первым обелиском ему будет простой воинский. Теперь он в мраморе. Плюс вот этот странный бетонный блок.
Чтобы что-то поменять, что можно сделать? И можно ли?
Алексей Павликов, смотритель кладбища «Лесное»: «Да, конечно, можно! Безусловно. Просто кто выступает с инициативой переноса этой таблички, конкретно бы показали место, где бы это было целесообразно поставить, чтобы всех это устраивало. Вопросов нет с переносом вообще никаких, без проблем, мы можем это сделать».
Ольга Панченко (Цыбульская), инициатор поисков солдата: «Если есть возможность перенести, переделать вот это, то моё мнение — согласовать с Советом ветеранов».
Алексей: «Мы рады прислушаться, и сделать так, чтобы всем было удобно».
Договариваемся - встретиться здесь же с руководством ветеранской организации, смотрителем «Лесного». Еще бы исправить все ошибки, уменьшить размеры, если так обязательна эта информация. Скажете, суета?
В медальоне было письмо, которое до сих пор, если вы преклоните головы и прочтете, вот здесь, на мемориале, надпись, вызывает такую боль, такие слёзы... потому что мы до сих пор не знаем, где родные Володи. И, по сути, родными людьми ему — весь Владивосток».
Если близкие ваши остались на поле битвы где-то очень далеко, не пожалейте времени. У могилки Володи Цибульского есть воронежская, курская, сталинградская, брянская, донецкая земля. Она давно перемешалась с нашей, приморской. Но это ведь всё символы. Главное — помнить!
