"Уроки краеведения Приморья": Белые пятна Спасского района
Ах какое красивое зеленое пастбище. Ваня, Иван Смоленков, наш проводник по спасским далям, предупреждает, опасайтесь быка. Даже двух. И верно, из дубовой рощицы то и дело слышен звук.
Но закалённым приморскими сельскими нивами, нам не привыкать. Животами падаем на теплую траву, слушаем, как журчит ручей, напоминающий рукодельный водопровод — а что, коров так удобно поить. Хозяин скотинки в Прохорах, а мы на перепутье между Тиховодным и одной небольшой спасской станцией.
Ольга Катренко: «Недалеко от Кнорринга и очень близко к Транссибу эти замечательные виды чем-то напомнинающие Швейцарию. Но для знатока дальневосточных сопок и пастбищ это, конечно, корейский пейзаж.
Некоторые любители каких-либо исторических раритетов приходят сюда с миноискателями. Даже рискуя попасть под уголовное дело, пытаются что-то найти. Мы на этом поле нашли только коров».
Как-то не поняли сразу, что набрели на нераспаханные корейские фанзы. Сама по себе фанза — дом с кановым отоплением, очагом посередине, как это принято было у восточных людей. Но местные краеведы фанзами называют и всю старинную корейскую усадьбу. Ведь разводили быков, засевали поля и огороды эти люди в середине 19-ого века. Еще до русских первопоселенцев оказались они здесь, в поисках новой земли, спасаясь от гонений. И остались на этом дивном холме проросшими камнями.
Ольга Катренко, корреспондент: «А камни разноцветные. Посмотрите, здесь как будто даже и лик».
Иван Смоленков, краевед: «Кстати, некоторые корейцы принимали православие, в записях в метрике встречаются, например, кореец Ли принял христианское вероисповедание, женился на русской».
Быть может, семейный чугунный котёл это был.
Точно не бедствовали, потому что пашни широкие, реки богатые, урожаи хорошие. Вот, пожалуйста, жернов лежит с квадратной сердцевиной. Плоской шлифованной стороной к земле. Еще две гранитные глыбы, составные части этой корейской мельницы, Ваня со товарищи перекатил прямо к музею Спасска-Дальнего. Скоро и третью часть увезут и попытаются собрать всю конструкцию, и может быть запустят её с помощью современной тягловой силы. У корейцев-то всё просто.
Иван Смоленков, краевед: «Либо ручной труд использовали, толкали за рычаг, верхний цилиндр, либо силу рогатого скота: бычок, ослик».
И вот еще что находят на месте корейских усадеб. Колокольцы, отлитые кстати русскими уже кузнецами. Этот мастера Ведерникова. Монетки еще…
Ольга Катренко, корреспондент: «Китайская монета с драконами».
Иван Смоленков, краевед: «И три корейские монеты».
Кто-то скажет — африканские пампасы! И лошади с коровками вместо жирафов и зебр. Кто-то вспомнит новозеландские холмы и равнины. А ведь всё это наша долгая красивая дорога, наши леса и поля.
Обелиск у кромки одного такого поля далеко за Воскресенкой. Камень и табличка. Отчего-то сердце вдруг защемило, словно старого друга потерял. Здесь почти 60 лет назад еще бурлила деревенская жизнь. Стояло небольшое село — Красиловка. Мычали коровки, проезжали полуторки с колхозницами, а колхозники потихонечку гнали самогон. Почему вдруг? А покажем! Чуть приподнявшись над непричёсанной рощицей, видим голубые глаза Ханкайского приозёрья. Заводи, болота и опять поля, поля….
Ольга Катренко: «Самая первая улица Красиловки, старого спасского села, которого нет примерно с 68-го-70-го года, но установлен памятный знак, согласно которому в 1908-ом году это село было основано. 142 украинца здесь жили по переписи 20-х годов, в 30-х появились первые колхозы. И вот смотрите, названия какие: «Богатырь» и «Первое при штабе» — видимо колхоз, который помогал военным своей продукцией».
На первом же красиловском перекрестке Иван поднимает две половинки подковы и необычное стёклышко, донышко чарочки — не иначе. Вместе отправляемся в деревеньку, ту самую рощицу, и первое, что встречаем — каменный погреб, из которого лет 25 наверное уже тянется тополёк. Вокруг кирпич, да не простой.
Иван Смоленков, краевед: «Это да, дореволюционные кирпичи все. Это фамилия. - На букву «А» фамилия заводчика. Вот она, поросло, ты посмотри, как. -«А», «Л», «Я» - кирпичных заводиков в каждом районе Приморского края было достаточное количество. Кирпич он сам по себе тяжелый и траспортировка была невыгодна ни физически, ни финансово, поэтому раскапывался ближайший глиняный карьер, ставился небольшой кирпичный заводик. И каждый его и каждый владелец ставил свою какую-то буковку, своё клеймо на кирпич».
На руинах еще одной хаты находим старинный топор, точнее половину клинка.
Ольга Катренко: «Перекопано здесь всё ребята, видите? Металлисты ищут явно не этот топор, пусть даже и старинной формы,ищут они что-то посерьёзнее».
Может быть о чугунках с золотом думают. Но нет пока ни одной такой удачи, крестьянские семьи вряд ли могли накопить целый чугунок. Известно же, основали Красиловку выходцы из Черниговской и Полтавской губерний. И как-то не рассчитывали, что богатые пашни, особый приханкайский чернозём, в одночасье могут оказаться под водой.
Один из последних, может быть кто-то из Воскресенки решил уйти и пожить в старой Красиловке. И вот он домик.
Возле этой белой мазанки, да, почти современной, из шлакоблоков построенной — чистый ханкайский песок, следы явно не раз заглянувшего сюда озера.
Дерево выросло в доме, и дереву-то лет 50-т, не меньше. Какой же он маленький. Лучшее доказательство переселенческой традиции: не дом главное, а подворье. Стайки для птиц, хлев для животных, сад, огород. Ничего ведь не осталось, кроме сорных зарослей. Ничего...
Уже слышно, как шумит комбайн, а здесь тишина, на старой улочке когда-то маленького, но всё-таки живого села. И вот самое удивительное, что здесь работает телефон, и он 4G. Кто бы мог подумать, да? 1908 год, закончилась история в 70-ых, а теперь вот скоростной интернет. И комбайны!
Ольга Катренко: «Поля подходят напрямую к околицам. В то время, когда здесь жили красиловцы, была сама деревня, конечно ни о какой сое речи не шло, сеяли люди то, что привыкли на своих землях в начале 20-го века: просо, пшеницу, кукурузу. И только ближе возможно к 30-м-40-ым годам узнали, что есть вот такая культура — бобовые. И что она здесь растёт очень хорошо. И до сих пор она здесь растёт очень хорошо. Красиловки нет, а соя вот — прекрасная».
Вечерний Кнорринг. Словно и не прошло стольких сложных десятилетий, осенними лентами его улицы тянутся вдоль главной дальневосточной трассы — первого участка Транссиба. Кнорринг появился на карте, как небольшая станция Листовая, в 1894-ом, а четыре года спустя получил новое имя. Точнее фамилию честного русского инженера, прервавшего бесхозяйственость и наглое воровство при строительстве Уссурийской железной дороги — Фёдора Кнорринга. Вдали за путями Ханка, от которой в своё время уходили красиловские жители, а вокруг — сопки, где царствовали давние хозяева этой земли, чжурчжени. Но то и дело находят там и артефакты железного и бронзового веков, а то и старше, говорит научный сотрудник спасского краеведческого музея, Сергей Мынкин.
Сергей Мынкин, младший научный сотрудник краеведческого музея им. Н.И.Береговой: «Отдельные находки у нас есть верхнего палеолита, которые датировку имеют ориентировочно 15-20 тысяч лет назад, но это опять же-таки отдельные находки. То есть, конкретно раскопки, если брать крупные археологические раскопки, на территории района не велись. Просто по пашне идёшь и буквально каменные орудия поднимаешь прямо с поверхности».
Быть может это прозвучит странно для района, где артефакты мы поднимали в каждом, даже самом малом походе. Но знатоки истории, всех эпох от камня к бронзе, от Средних веков к столетиям освоения дальневосточного Юга, считают Спасские просторы белым пятном: разведки сплошные и только. А что это значит? А то, что главные открытия впереди! И совершить их можем мы с вами.
Ольга Катренко, Максим Малыгин, ВЕСТИ-Приморье.
