Супруги Хрустовы открыли во Владивостоке две персональные выставки. Видеорепортаж Ольги Катренко
Зал в красках крепкого бордо — для цветов и бабочек Надежды Хрустовой. И, будто специально для Владимира Хрустова, — оливковый тон, близкий к таежным. Свою тунгусскую серию он впервые показывает во Владивостоке. 20 лет назад живописцы из Хабаровска приезжали сюда с подобным проектом — сдвоенной персональной выставкой. Теперь и внучку с собой привезли.
София Хрустова. Она из рук не выпускает любимую игрушку. Заяц и в самолете из Гуанчжоу, где живет внучка художников, и на вернисаже с ней. А любимая бабушкина роспись — батик, шелк — «Белые цветы».
- Рисует хорошо, активные такие цветовые моменты у нее, решает пластически. Папу, маму рисует, людей, животных… Дай Бог, чтобы это прижилось — восторг красоты и творчества.
Надежда Хрустова по шелку пишет корабли. Целый порт. И морские травы, как меняют они цвета и формы, наблюдала прошлым летом на морском пленэре.
Надежда Хрустова, Заслуженный художник Хабаровского края: «Я люблю Владивосток, такой распахнутый! Небо, море бескрайнее такое! Какая-то свежесть, которая пропитывает, и ты растворяешься в этой красоте, чистоте, в таком космическом… для нас, для хабаровчан. Владивостокцы, наверное, уже срослись, привыкли к этим состояниям, а вот это мне по нраву — состояние неземной красоты, чистоты, воздушности такой!»
Она дивно умеет рассказывать кистью и акрилом. «Прогулки с желтой собакой», «Сказка о мышке» — люди ли эти существа? А может, феи? Но сказка ложь да в ней намек. И по шелковым холстам Надежды Васильевны впору изучать богатую культуру Приамурья от первопоселенцев до нынешних Детей большой реки. А за тайгой, ее народом, тунгусами — это к супругу, Владимиру Хрустову. Забайкальские корни, молодость, проведенная среди эвенков, и дача в двух шагах от национального села — вот вам и герои: человек, олень, собака, зайчонок, побежденный огромный секач. Видит художник, как течет всё, меняется...
Владимир Хрустов, Заслуженный художник России, г. Хабаровск: «Меняется, меняется. Не в лучшую сторону для них. Оскудевает природа, много охотников с ружьями настоящими, оптическими прицелами, которые в тайгу не ходят, а стреляют прямо с дороги. Пожаров много, уходит зверь, леса пилят… Всё уничтожается, много бед для них, конечно».
Что же радость для них, спрашиваем? А то, что и для нас, говорит Хрустов, — жить. Это значит — видеть улыбку собаки, говорить с мамой по телефону, слышать бегущих оленей и смешной лепет Софьи.
Жизнь в каждой их работе: в этой позе таежного человека, явно спину натрудившего. В этом революционно алом выходе в люди молодой эвенки, первом снеге, который ловишь в ладошку, мамином яблочном пироге и любой хрустовской абстракции на шелке, любом хрустовском пейзаже с натуры. Настоящий подарок — двойная персональная. И возможность видеть ее вплоть до 4 августа.
